Отрубить головы и надругаться над трупами на Красной площади. Минимум.
Д.В. всем! Смешно!
А вот так было раньше.
Цитировать
30 ударов кнутом, вырывание ноздрей, клеймение и вечная каторга - такой приговор был вынесен в 1810 году 20-летнему Калине Стрельникову за жуткое по понятиям того времени и вполне обыденное по нынешним представлениям высказывание об иконе. Случись подобное двумя веками ранее, богохульника ожидало бы сожжение. А в 1811 году после вмешательства сенатора Лопухина, обратившегося к императору Александру I, приговор Стрельникову пересмотрели. Причем благодаря этой истории существовавшая в Российской империи практика наказания за кощунство стала меняться и кары за богохульство радикально смягчили.
Дело крестьянина Калины Стрельникова, жителя Яранского округа Вятской губернии, казалось абсолютно простым и ясным. Компания односельчан собралась в доме одного из них, чтобы как следует выпить и закусить. Все шло своим чередом, но вдруг изрядно набравшийся Калина заметил явное сходство между хозяином дома и Николой Угодником на иконе. Оба были бородатыми и лысыми. По трезвому разумению Калине следовало бы промолчать, но парень уже прилично набрался и потому без промедления поделился своими наблюдениями с присутствовавшими. Какой была их реакция, в деле не говорилось.
Возможно, пьяная болтовня Стрельникова забылась бы, как любой пьяный бред в застолье. Но, как оказалось, кто-то из собутыльников затаил на него злобу. Удивляться этому не приходилось. Калина отличался задиристостью, регулярно участвовал в драках и не раз попадался на мелких кражах у соседей. Так что в деревне врагов у него хватало. Кто-то из них наутро сообщил о словах Калины местному священнику, а тот, как и требовал закон, немедленно отправил донос вышестоящему начальству о том, что Стрельников возводил хулу на святые иконы.
В ходе следствия участники возлияний дали показания о том, что Калина произносил хулу на святые иконы, однако передать точно его высказывания отказались. Мол, "произносимые Стрельниковым хулы и ругательства выразить не можно по причине употребления им скверных слов". Одна из присутствовавших при попойке женщин рассказала еще и о том, что Калина не только ругал образа, но и плевал на них. Сам Стрельников признавался лишь в одной неосторожной фразе о сходстве хозяина со святым. Но, по мнению следователей, учитывая его воровское прошлое, верить ему не следовало. Так что участь парня была решена — оставалось только выбрать меру наказания.
В старые времена единственным наказанием за кощунство веками была смертная казнь. Причем на Руси применялся один из самых страшных ее видов — сожжение приговоренного. Историки отечественной юриспруденции считали, что истоки подобного наказания следует искать в Ветхом Завете, где предписывалось побивать богохульника камнями и сжигать вместе со всем, что у него было, включая детей и скот.
Подобная мера наказания сохранялась на Руси веками и предусматривалась даже в Уложении царя Алексея Михайловича 1649 года. Первый пункт первой главы этого свода законов гласил:
"Будет кто иноверцы, какие ни буди веры, или и Русский человек, возложить хулу на Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, или на рождшую Его пречистую Владычицу нашу Богородицу и приснодеву Марию, или на честный Крест, или на Святых Его угодников, и про то сыскивати всякими сыски накрепко. Да будет сыщется про то допряма, и того богохульника, обличив, казнити, сжечь".
При сыне Алексея Михайловича — Петре Алексеевиче — в 1716 году наказание за кощунство претерпело некоторые изменения. В утвержденном Петром I Уставе воинском проводилось разделение богохульства на отдельные виды и вводилось новое наказание — прожжение языка каленым железом:
"Артикул 3. Кто имени Божию хуление приносить, и оное презирает, и службу Божию поносит, и ругается слову Божию и святым таинствам, а весьма в том он обличен будет, хотя сие в пьянстве или трезвом уме учинится, тогда ему язык раскаленным железом прожжен, и потом отсечена глава да будет.
Артикул 4. Кто пресвятую Матерь Божью Деву Марию и Святых ругательными словами поносит, оный имеет по состоянию его особы и хуления телесным наказанием отсечения сустава наказан или живота лишен быть".
Отдельное наказание предусматривалось для тех, кто слышал богохульные слова или видел кощунственные действия и не донес об этом начальству:
"Артикул 5. Ежели кто слышит таковое хуление и в принадлежащем месте благовременно извету не подаст, оный имеет по состоянию дела, яко причастник богохуления, живота или своих пожитков лишен быть".
Царь-реформатор предусмотрел и отдельное наказание для тех, чья вина в кощунстве будет сочтена незначительной: за первый случай заковывание в кандалы или прогон сквозь строй с ударами шпицрутенами и лишение на месяц жалованья, отдаваемого на содержание госпиталей. Только за третий полагалось более суровое наказание:
"Артикул 6. А ежели слова оного ругателя никакого богохуления в себе не содержат и токмо из легкомыслия произошли, а учинится то единожды или дважды, тогда имеет преступитель 14 дней в железа заключен быть, и жалование его на месяц в шпиталь вычтено, или гонянием шпицрутен наказан, а в третье аркибузирован (расстрелян.— "Деньги") быть".
Кроме того, тех, кого не казнили, вынуждали еще и к публичному церковному покаянию.
В 1720 году в Морском уставе царь-реформатор уточнил свои указания о том, как именно наказывать тех, кто совершил богохульство по легкомыслию. За первый случай офицеры карались вычетом из жалованья, а рядовых Петр I приказал жестоко бить "кошками". За второй случай те же наказания увеличивались в жестокости — и к ним прибавлялось церковное покаяние. За третий случай, как и прежде, расстреливали.
Петровские законы действовали на протяжении многих десятилетий. Принятый в 1782 году в правление Екатерины II Устав благочиния, или Полицейский устав, подтверждал этот факт:
"Буде кто учнет возлагать хулу на Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, или на рождшую Его Пречистую Владычицу нашу Богородицу и Присно-Деву Марию, или на Честный Крест, или на Святых Его Угодников, того отослать в Суд, и да накажется, как законом предписано".
Возможно, Калину Стрельникова и признали бы сказавшим кощунственные слова по легкомыслию, после чего подвергли бы жестокому телесному наказанию. Однако с учетом допроса односельчан — повального обыска — о его поведении, а главное, показаний свидетелей его по действующему законодательству ожидала смертная казнь.
Подробнее: http://www.kommersant.ru/doc/2004610