Возможно Юле понравится: "Аставацатуров пишет в "Скунскамере", что он в детстве, глядя на взрослый стол "с гостями" воображал себе, что это город. Подвергающийся разрушению по мере того, как собравшиеся за столом начинали есть и постепенно все архитектурное великолепие блюд - если не съедали, то разрушали.
Мне в детстве стол казался встречей поколений. Салатики и прочие помидорчики - неопытная, но свежая отроческая подросль или молодежь, рвущаяся поперек батьки. Куски холодной курицы казались мне старшеклассниками (старшекурсниками) или вожатыми из пионерлагеря. Рыбы - очкариками-ботанами-заучками, сидящими в библиотеках. Горячее, особенно важные голубцы, было миром взрослых, солидных, хорошо одетых, как жаркое с черносливом, начальственных, как те же голубцы. Торты были счастливой, пенсионной, беззубой пенсионной старостью. Никогда не видел в них ничего легковесно-детского. Все эти молчаливые "Наполеоны" и сварливые бизе были бабушками-дедушками, обходящими во дворе лужи после дождя."
Мне в детстве стол казался встречей поколений. Салатики и прочие помидорчики - неопытная, но свежая отроческая подросль или молодежь, рвущаяся поперек батьки. Куски холодной курицы казались мне старшеклассниками (старшекурсниками) или вожатыми из пионерлагеря. Рыбы - очкариками-ботанами-заучками, сидящими в библиотеках. Горячее, особенно важные голубцы, было миром взрослых, солидных, хорошо одетых, как жаркое с черносливом, начальственных, как те же голубцы. Торты были счастливой, пенсионной, беззубой пенсионной старостью. Никогда не видел в них ничего легковесно-детского. Все эти молчаливые "Наполеоны" и сварливые бизе были бабушками-дедушками, обходящими во дворе лужи после дождя."
